Не называйте оппозицией тех, кто против меньшинства

Каждый человек может иметь свое мнение, иметь свои взгляды и свободно их выражать. Государство проводит политику, формирует идеологию. Находятся люди, которые в своем лице говорят от лица государства, не желающие слышать мнение других. А те другие могут высказать свое мнение только индивидуально, но даже за это могут быть привлечены к уголовной ответственности за распространение сведений дискредитирующих государство, оскорбляющих президента страны. Такие люди становятся в оппозицию к политике своего государства. Государство же в свою очередь создает все мыслимые и немыслимые условия, чтобы подавить мнение таких людей, унять их волю, стремление к свободе, так происходит в Республике Беларусь. Люди от оппозиции, их семьи становиться социально уязвимыми группами. 19 декабря 2010 г. в Беларуси произошла невероятная вещь, когда все убедились, что тех, кто в оппозиции к нынешней власти большинство. Далее о том, что представляет собой белорусская оппозиция из личного опыта сотрудничества с оппозицией и жизни с ярлыком оппозиционера.

В нормальной стране причислить оппозицию к уязвимым группам было бы смешно, но не в условиях современной Беларуси. В этой группе можно выделить подгруппы – женщины, несовершеннолетние, студенты, но объем поста не позволяет исследовать подробнее каждую группу. Поэтому рассматриваю проблему белорусской оппозиции в целом. Хочу высказать свою точку зрения относительно людей, которые живут в моем регионе, а именно в Гродненской области и особенно в сельской местности, где гораздо сложнее получить квалифицированную помощь юриста, адвоката, да и любого другого специалиста. Приведу некоторые примеры из личного опыта

Еще несколько лет назад преследования оппозиционеров велось преимущественно в период избирательных компаний. Сейчас же ситуация изменилась. Тех, кого причислили к оппозиции, преследуют везде и регулярно. Если планируются проведения каких-либо массовых мероприятий (митингов, шествий, приуроченных ко Дню Воли, годовщине разгона палаточного городка на площади столицы после предпоследних президентских выборов, например, и т. д.), то для того, чтобы ограничить сбор единомышленников, используются различные методы. Один год в День Воли (это к тому же было воскресение) меня официальной повесткой вызвали на пограничный пост для дачи показаний. Неявка могла стать поводом для взыскания штрафа за неуважение к государственным органам. Явившись на пограничный пост, меня попросили подождать вышестоящего руководства из г. Лиды, которое меня вызывало и очень долго не приезжало. Поскольку я не собирался больше ждать, хотя и прождал болеше часа, меня попросили написать объяснения по поводу приезда каких-либо родственников ко мне в гости с нарушением режима пребывания в пограничной зоне. Я подписал объяснения, что никто ко мне не приезжал, тем более с нарушением законодательства. Кому-то, просто, надо было отчитаться о моем недопущении на празднования и о проделанной работе, предоставив документ с моей собственноручной подписью.

Чтобы не допустить участия лидеров в массовых мероприятиях из регионов, государство нашло возможность отстранения, привлекая их на воинские сборы. Меня самого накануне президентских выборов 2006 года вызвали в военкомат для проверки документов. Правда, это был повод для встречи с сотрудником КГБ. Это была моя не первая встреча с представителями данных служб, но такого психологического давления я никогда не испытывал. Я на собственном примере убедился в возможностях психического давления тех, кого обучали этому профессионально. Для себя тогда я понял, что недостаточно иметь юридическую подготовку, нужна хорошая психологическая установка, чтобы противостоять манипулированию специально обученными сотрудниками.

Вызов меня в военкомат принес пользу тем, кого хотели привлечь на сборы. Я вышел из призывного возраста, не проходил воинскую службу, поскольку на моем иждивении находилась пожилая мать, следовательно, военного билета не имел, только прописное свидетельство, прекрасно понимал, что все, что говорил военком, выполняя ему данное поручение, не имело законных оснований, а было, простонародно говоря, «запудривание мозгов». Проанализировав ситуацию, я смог проконсультировать тех, кого действительно могли забрать на сборы, как вести себя в таких случаях. А именно на сборы нельзя привлечь без наличия военного билета. Можно явиться в военкомат и заявить, что документ был украден в автобусе или поезде, после чего следовала процедура поиска документа в течение месяца. Чтобы избежать штрафа, нужно было до истечения срока заявить, что билет подбросили возле дома, прислали по почте. Это анекдотичный способ защиты, но оказался очень действенным.

К одному знакомому были применены более жестокие и изощренные методы по его изоляции. Работники милиции приехали к отцу, имеющему пристрастие к алкоголю, пригласили соседа-любителя спиртных напитков, купили им бутылку водки и попросили подписать бумаги. А это оказались заявление об унижении и оскорблении сыном отца и свидетельские показания соседа в правдивости заявления. В результате знакомого приговорили к 15 суткам административного ареста за хулиганство. Знакомый отсидел срок, не смог попасть на выступления оппозиции в Минске. Вести тяжбы с отцом и соседом в правоохранительных органах не захотел, хотя повторное подобное заявление могло грозить ему сроком по уголовной ответственности.

Во время парламентских выборов 2004 года ко мне в дом без санкции прокуратуры ворвались сотрудники милиции и начали производить несанкционированный обыск, пытались изъять компьютер. Покинуть дом они были вынуждены, когда я открыл окна и позвал на помощь соседей. Ответ на заявление в прокуратуру был оправдательным в отношении работников милиции, хотя соседи давали показания в мою пользу. В тот момент у меня дома лежала больная умирающая мать, но это не остановило работников правоохранительных органов. Матери не стало через несколько дней после обыска, мое душевное и физическое состояние тогда не дали возможности возбудить расследование в высших инстанциях. На все нужны были моральные силы и материальные средства. В тот момент я не смог нанять адвоката, чтобы тот смог вести дело, не было возможности привлечь общественного представителя за его отсутствием в нашем районе.

Действия работников милиции подходили под деяния, предусматривающие уголовную ответственность. Уголовные преступления не имеют срока давности, в будущей свободой стране станет известно, кто отдавал такие приказы. В данный момент я больше всего не хочу, чтобы такие приказы повторялись, чтобы страдали невиновные люди. Задача гражданского общества противостоять грубой принудительной силе государства средствами закона и правопорядка. А нарушения закона самими его служителями в конце прошлого года и уже в нынешнего не имеют аналогов с тем, что было тогда.

Особенно ужасно, когда ведется намеренная продолжительная травля людей за их взгляды и гражданские позиции, особенно когда применяются репрессии к супругам, родителям, детям. Приведу несколько примеров. Депутат нашего региона в Верховном Совете Республики Беларусь 13-го созыва, подписавшийся под импичментом президенту и не отозвавший свою подпись, подвергался преследованию вместе с семьей на протяжении всего времени. Его сняли с должности главного врача, грозили, что вообще не сможет работать врачом, жену уволили с работы учителя в школе, сын-студент получил политическое убежище в США.

Сельский учитель, который не согласен с политикой, проводимой в государстве, постоянно преследовался районным руководством, его постоянно перемещали со школы в школу, до тех пор, пока не создали таких условий, что пришлось уволиться самому. Усугублять условия труда администрации позволяет нездоровая контрактная система, процветающая в стране. После добровольного увольнения он попытался переехать в другую область и поискать работу там, но каково же было его удивление, когда руководство с распростертыми руками просило прийти на следующий день для подписания контракта, но, придя следующий раз, ему вежливо отказывали. Некоторые руководители ничего не объясняли, а некоторые прямо в глаза говорили, что за ним с предыдущего места работы тянется «грешок», поэтому лучше мирно разойтись и не пытаться чего-либо предпринимать. Долгое время он находился без заработка, находился на грани существования, пока не уехал за границу на сезонные работы.

В стране существует угроза физического устранения, где можно исчезнуть, что произошло с оппозиционными политиками, судьба которых долгие годы остается официально неизвестна. Есть опасность попасть в места лишения свободы, где применяется насилие (в том числе и сексуальное, о котором не принято громко говорить), возможность лишения имущества, путем конфискации из-за невозможности оплатить штрафы или изъятия технических средств на долгое время для поиска доказательств правонарушения, что происходит в глобальном масштабе и ныне. Обжалование в суде и прокуратуре стоит больших материальных затрат и не приносит положительных плодов. С каждой компанией меньше активных людей, они по уважительным причинам отказываются участвовать, приходят новые люди, имеющие меньший опыт и авторитет. Режим опирается на аппарат принудительной силы, имеет отделения специального назначения, способные на все для исполнения приказа.

Существует проблема внутри самой оппозиции. Начались разногласия, взаимные обвинения в ошибочности действий, начались подозрения некоторых представителей в причастности к сотрудничеству со спецслужбами. Есть примеры, когда люди за свою деятельность, оказавшись в крайней ситуации, особенно, когда применялись репрессии к родным и близким, становились на путь алкоголизма. Самое неприятное, когда люди теряют веру и надежду изменить жизнь к лучшему. После создания фондов помощи репрессированным, фондов помощи демократии многие начали причислять себя к оппозиции и за собственные ошибки обвинять режим, надеясь получить от фонда выгоды, чем дискредитировали действительную оппозицию. Об этом широко говорила власть, но не было возможности ответить и открыто задать вопросы из-за того, что СМИ находятся в полном подчинении государства. Те, кто действительно нуждался в помощи, иногда не знает, куда и как обратиться,  скромно продолжая терпеть все тяготы навешенного ярлыка.

В теперешней ситуации особенно стало трудно правозащитникам, неимеющим возможности объединиться, общественные объединения правозащитного характера практически ликвидированы, а за их лидерами ведется преследование. Сложилась ситуация, когда  нужно защищать права других о оборонять свои права. Одной из основных задач правозащитников является объединение самим и тем, кто борется с режимом, этой категории нужна профессиональная помощь и не всегда только правовая. Не менее важно психологически подготовить людей к тому, чего они могут ожидать, помочь преодолеть чувство страха, оказать психологическую помощь после перенесенных испытаний.

После 19 декабря прошлого года должны убедиться все, что каждый нормальный человек, имеющий доступ к Интернету, либо к зарубежным телеканалам, находится в оппозиции, которая в большинстве. Поэтому не надо называть оппозиционерами, тех кто умеет мыслить и видеть, что происходит в Беларуси, когда правящий режим в меньшинстве. Но пока у него есть сильная принудительная сила, поэтому бессмысленно идти с голыми руками против дубинок и специально обученных вооруженных формирований.

Необходимо в рамках закона отстаивать всем вместе свое избирательное право. Не следует боятся признаться того, что на этих выборах не голосовали за правящий режим и подписывать всевозможные документы, которые помогут становлению демократии. Среди таких документов - Freedom for Political Prisoners of Belarus. Эту петицию могут подписать не только граждане Беларуси, но и все, кто солидарен с большинством белорусского народа. Будет ли это иметь какое-то значение? Но в любом случае это какие-то действия в рамках закона, в рамках международных обязательств, данных Беларусью, подписывшей международные нормативно-правовые акты.

Мировое сообщество может оказать помощь наложив экономическое эмбарго стране. Беларусы выдержат, если наш народ способен жить в тех условиях, в которых живет, то если прекратится финансирование силовых структур, правящей номенклатуры, поскольку белорусская экономика не сможет содержать самостоятельно такой аппарат для удержания власти. Это еще больше ослабит поддержку электората, находящегося на стороне режима, прорвет информационную блокаду. Очень радует, что Польша с 1 января этого года предоставила возможность беларусам право на получение бесплатных виз. Поездки в соседнюю страну к своим знакомым и родственникам позволят убедиться воочию в каких странах выше уровень жизни.

В заключении к вышесказанному, приглашаю послушать песню на стихи Максима Богдановича "Погоня", написанную в 1916 году, которая практически стала официальным гимном независимой Беларуси после распада СССР. В качестве иллюстрации к песне в видеоролике использованы древние символы государства герб "Погоня" и бело-красно-белый флаг, которые были запрещены действующим режимом, но всегда где-нибудь появлялись. Это национальные символы Беларуси. Они в определенные исторические периоды использовались националистами-фанатиками, но это не дает права относится к ним пренебрежительно. Беларусь не является страной с гражданами одной национальности, автор этого блого тоже не беларус, но гражданин этой страны и хочу уважать ее прошлое. На этом этот пост закончу, а затронутые темы будут продолжены в последующих постах.